Оксана Сергеева - Ты у меня одна (СИ)

— Низкобюджетный романтичный драматизм. Это ты сейчас о сексе?

Алёна рассмеялась. Наверное, этот короткий колкий диалог и последующий смех стали проявлением ее собственной наивысшей эмоциональной активности за весь вечер. Чаще она была лишь наблюдателем.

— Можешь и так считать, — спрятала усмешку за бокалом, глотнула вина и посмотрела на Ваню. Он так и не сводил с нее своих гипнотических серо-зеленых глаз, а когда она взглянула ему в лицо, разомкнул губы, словно собираясь что-то сказать.

— А что это за история с велосипедами? — заполнила Света неловкую паузу.

— А ты ее еще не слышала? — медленно, как будто нехотя, он перевел взгляд на Павлову.

— Не-а.

Радченко хохотнул.

— Вань, расскажи.

— Это было прошлым летом в середине января, — Шаурин усмехнулся.

— В тридесятом королевстве, там где нет в помине короля… Шаур, вот точно, не было тебя с нами, и мы, как говорится, всю свою сдержанность и стать потеряли, — пошутил Максим.

— Ага, скажешь тоже! Да если бы Шаур был с нами, то мы бы не в соседний район на велосипедах кататься уехали, а точно в другую страну улетели! Или на другой континент! — расхохотался Радченко. — Пристрелите меня, но я лично не помню, как мы пришли к идее покататься на велосипедах. Вроде сидели у меня, пили. Почти спокойно.

— Вот и я понятия не имею, — усмехнулся Шаурин. — Я знаю только второй акт этой безумной пьесы. Звонят мне среди ночи из полиции эти идиоты: «Шаур, забери нас отсюда». И все. А я лежу с температурой, мне вот как раз только этого звонка для полного счастья не хватало. А откуда забрать – непонятно. Но это ладно. Приехал я за этими придурками, не бросать же, забрал обезьян из обезьянника. Они пьяные, грязные, как бомжи. Вчетвером на двух велосипедах. Привез эти дрова к себе, куда еще. Они дальше входной двери и не прошли.

— Вань, а ты мог быть и погуманнее, хоть коврик бы нам постелил. А то жестко спать на керамограните, — заржал Татарин. — Не, ну а что… Просыпаюсь, думаю: умер. Ан-нет, знакомая до боли обстановочка.

— Ну ничего себе, — давясь смехом, сказала Света. — Как у вас бывает.

— А ты думала, что здесь все интеллигенты собрались? — засмеялся Ваня. — Забудь про это.

_____

Уже третий звонок. Долгий, раздражающий. Алёна зло выдохнула и, протянув руку в нишу над изголовьем кровати, взяла вибрирующий телефон. Вика. Ну какого черта ей надо с утра?

— Что? — недобро спросила.

— Ты чего спишь еще? — защебетала сестра.

— В основном, — буркнула в трубку Алёна. — А что сегодня какой-то особенный день? У меня отпуск – хочу сплю, хочу крестиком вышиваю.

— Ты, как обычно, с утра злая, как собака.

— Кушай с булочкой, — последовал ответ в том же тоне.

— Я сейчас к тебе зайду, — быстро сказала Вика и оборвала связь.

— Могла бы и не заходить, я бы не расстроилась, — проворчала Алёна и вытянулась на постели. Потом нехотя сползла с кровати. Теперь все равно не поспишь.

И десяти минут не прошло, как в дверь позвонили. Мелодичная трель застала Алёну в ванной. Не вынимая изо рта зубной щетки, она впустила сестру и пошла в ванную дочищать зубы. Вика ринулась за ней: так не терпелось ей поговорить. Но дверь, издевательски громко щелкнув замком, демонстративно захлопнулась перед ее носом.

— Чего принеслась с утра пораньше? — хмуро спросила Алёна, выйдя из ванной. Терпеть не могла, когда ее тормошили с утра, нарушая привычный ритм.

— Поболтать, — довольно сказала сестра, хозяйничая на кухне и разливая по чашкам крепкий кофе.

Опять словесное недержание. Вчерашний вечер, видать, покоя сестренке никак не давал. Вернее, один из его участников.

— Яичницу будешь? — Алёнке кофе было мало. Хотелось чего-то посущественнее, чтобы окончательно проснуться.

— Нет.

— И правильно, там сплошной холестерин.

— Ну как он тебе?

— Кто?

— Как кто? Шаурин!

— Ах, Шаурин… Шаурин-Шау-у-рин… — певуче растянула Алёна и словно забыла о заданном вопросе, занявшись приготовлением завтрака.

Вика покорно ждала. Но ждала активно: болтала ногой под столом, рылась в вазочке с печеньем, поглядывала на двоюродную сестру с нескрываемым нетерпением.

— Пациент скорее жив, чем мертв, — смилостивившись, ответила наконец. — Нагловато-хамоватый тип привлекательной гражданской наружности. Могу еще отметить незаурядный ум и чрезмерно раздутое эго.

— С чего это ты решила, что у него незаурядный ум?

Видимо, это единственное, что Вика поставила под сомнение в оценке Шаурина, потому и переспросила.

— Потому что это дураком прикинуться можно, а умным – нет.

— И все?

— А что еще тебя интересует?

— Ты весь вечер на него пялилась, что-то же ты еще отметила.

— Отметила, — кивнула Алёна и уселась с тарелкой за стол. — Что он кофе в чашке размешивал против часовой стрелки. Вот на этот факт тебе стоит обратить особое внимание. Это очень важно. Ты прилетела с утра, чтобы я тебе его психологический портрет составила? Ты не путай пресное с соленым. Я могу поделиться своим живым впечатлением, но ставить диагнозы никому не собираюсь. Если я буду всем своим друзьям и знакомым психологические диагнозы ставить, меня саму можно будет смело в дурдом определять.

— Да ради Бога, — протянула Вика, — давай свои впечатления. Ты должна мне хоть как-то помочь.

— Я ничего никому не должна, это во-первых, — отрезала сестра. — А во-вторых, я работаю с маленькими мальчиками, а не с большими.

— Да какая разница? Мне надо знать, как заставить его со мной переспать.

— Разница – пять долларов.

— Чего?

— Ничего, — махнула рукой, — не бери в голову, это из фильма. В вопросах: «как заставить…», «как сделать так, чтобы…» я тебе не помощник. Это все вопросы манипулятивные, лежащие вне зоны влияния самого человека. Как заставить его с тобой переспать, сама думай. Но я бы уже и не пыталась, на твоем месте.

— Почему?

— Потому что он тебя сам уложил в постель к другому.

— В каком смысле?

— В прямом. На словах. Когда вчера упомянул про то, что для счастья молодых, свидетели должны переспать. Если мужчина проявляет хоть какой-то интерес к женщине, он никогда не станет этого делать. Я говорю о нормальном, скажем так, среднестатистическом мужчине.

— Он просто пошутил.

— В каждой шутке есть доля шутки, остальное все правда. Он намеренно при всех сказал то, что сказал: Вика переспи с Костей. Какие тут могут быть еще интерпретации? Обычно в таких тесных сплоченных компаниях мужчины женщин не делят.

— Опять ты со своими заморочками. Уперлась – все одно да потому… У тебя всегда с юмором туговато было. Вот именно, что компания у них такая сплоченная, и шуточки они, бывает, похлеще отпускают.

Алёна тяжело вздохнула. Все привычные, знакомые слова.