Ольга Горовая - Интервенция любви (СИ)

Понимала это и сама Соломия, Инга увидела это в ее взгляде, когда старуха вновь подняла голову.

– Не будет у вас деток. Не кара это. Просто пора прекратиться этому мучению. Хватит всего, что их семья накопила. Он искупит. Ты уже часть его ноши искупила. И теперь вам вместе быть. Продолжения рода не будет. Но вам и вдвоем хорошо, да? – Соломия хитро улыбнулась, по-доброму.

Инга моргнула. Она вообще еще не думала о том, хочет ли иметь детей. Скорее нет. Ни разу за собой не замечала тяги угнаться за биологическим «будильником», о котором так беспокоились ее знакомые. И да, ей было с Нестором хорошо. И всего достаточно. Потому слова Соломии ее не обеспокоили. Скорее она приняла их. И осмыслила, даже не подумав сомневаться.

– Да, хорошо, – сама себе и ответила хозяйка, пока Инга взвешивала ее слова. – Ты ведь тоже непроста, дитино. Всех успокаиваешь. И мне покой принесла. Долго я тебя ждала. Теперь и передохнуть можно.

Соломия снова улыбнулась, похоже, не беспокоясь, что Инга так ни слова и не сказала, склонилась над своей вышивкой. Занялась делом и Инга. Может она еще не все знала умом, а вот сердцем понимала, что ничего говорить и не нужно. И во всем права хозяйка.

Соломия умерла через неделю. Как раз перед сильной метелью, когда облака почернели и набухли, закрывая горы едва не до подножий. Лес застыл, словно ожидая, и даже воздух, пусть и холодный, казался стоячим.

Инга просто поняла, что пора, ехать надо. Поднялась с кровати, куда еще утром устроилась с книгой, и пошла к Нестору, который занимался в сарае деревом, выстругивая табурет.

– Отвези меня, – просто попросила она, замерев в дверях ничего не поясняя.

Любимый поднял голову, посмотрел мгновение, и кивнул, отложив инструменты. Он тоже понял, пусть некогда доминирующая, рациональная часть Инги сейчас забилась в укромный уголок сознания, и просто билась в истерике. Но теперь в ее жизни существовали иные правила. И Инга более доверяла интуиции, нежели разуму.

Добрались быстро, подмерзшая земля, укрытая уже утоптанным снегом, словно сама помогала. Соломия же будто бы только ее и ждала, оставаясь при сознании и разуме. Двадцать минут Инга просидела в хате. Одна. Нестор и сейчас не зашел. Да Инга и ощущала, что ему там сейчас не место.

Не обсуждали они это время ни когда Инга вышла, после того, как хоть как-то приняла то, что далось ей со слабым пожатием сухой и уже прохладной руки, да и никогда потом. Нестор пошел по дворам соседей, собирать их для омовения и прощания. А Инга запрокинула голову, жадно вдыхая горящим горлом кристальный морозный воздух. Поймала губами первые снежинки. Зажмурилась. Слез не было, хоть и хотелось плакать. Но не с болью, а скорее с грустью от прощания. Однако эти слезы еще не пришли. А глаза пекло. Зато тихо и медленно кружился снег, а Инга следила за ним.

И с глубоким вздохом словно встряхнулась вся, ощутив, как любимый вновь подошел впритык. Повернулась к нему. Мимо, опасливо косясь на них, просеменила пожилая женщина. Но тут же остановилась и медленно кивнула, уважительно здороваясь, когда Инга обернулась в ее сторону. Инга ответила таким же кивком соседке Соломии, зная, что ее приняли и признали. И теперь не только к Нестору начнут приходить нежданные гости, оббивая их порог.

Горячая ладонь любимого легла на ее затылок, пробралась до кожи под шарфом и шапкой, и тепло, казалось, проникло до самых костей, прогоняя это все.

– Как думаешь, наша собака тут бы прижилась? – тихо спросила она у Нестора, прижавшись щекой к его запястью.

Он не отрываясь смотрел на нее.

– Можем попробовать, – пожав плечами, тихо ответил Нестор, второй рукой обняв ее.

Чуть отодвинул Ингу с дорожки, по которой к дому подходило все больше народу. Все с ними здоровались.

– Давай попробуем, чего ей одной там быть? – Инга прижалась головой к его плечу. Рядом с ним ей было легче. И хорошо, права оказалась Соломия. – Послезавтра съездим?

Нестор кивнул. И она зачем-то кивнула, ощущая, что по щеке все-таки покатились слезы. Горячие и грустные. Но тихие и спокойные.