Кира Измайлова - Апрель в Лондоне

— Совершенно верно, — поддакнула мисс Хармонд, украдкой утирая платочком пот со лба.

— Простите, миссис Смайт, да только в наших краях так принято, у нас же ферма, а чем больше работников, тем лучше, — с деланным простодушием произнесла девушка. — Старшие-то уж отцу помогают, да вот последние два года выдались неурожайными, потому и денег мало…

— Хм, ну, пусть так, — милостиво кивнула хозяйка дома. — А что же это вы, милочка, на ферме не остались, а подались архитектуру изучать?

— О, — опять же деланно смутилась Кимберли. — У нас там неподалеку есть заброшенное поместье, очень красивое, хоть и полуразрушенное. Я там играла в детстве, рассматривала всякие скульптуры, росписи на стенах, вот и увлеклась. А родители не препятствовали, они гордятся, что я смогла в колледж поступить.

— Неисповедимы пути Господни, — вставила мисс Хармонд.

— Это верно, — величественно кивнула миссис Смайт. — Ну что ж… Пожалуй, по рукам. Когда вы сможете приступить к своим обязанностям, мисс?

— Когда вам будет угодно, хоть сию минуту, — пожала плечами девушка.

— Вам разве не нужно привезти багаж?

— Он в моей машине, — тяжело вздохнула мисс Хармонд. — Там всего-то саквояж да чемодан с книгами… Вот ключи, мисс, подите принесите…

— То есть вы, плутовка, были уверены, что я возьму эту девушку? — засмеялась миссис Смайт, погрозив той похожим на сардельку пальцем.

— Ах, дорогая миссис Смайт, но лучше и пожелать нельзя! — всплеснула та руками. — Тихая, скромная девушка, в колледже о ней отзываются исключительно хорошо, вдобавок, вы же слышали, из многодетной семьи…

— Ну это мы еще посмотрим… — хозяйка тяжело вздохнула. — Впрочем, выбора нет, Мэгги не справляется одновременно и с хозяйством, и с ребенком, а меня совершенно замучили мигрени… Вдобавок я совсем не представляю, как обращаться с маленькими детьми!

— По силам ли вам такая обуза? — осторожно спросила мисс Хармонд.

— Но милочка, я же не могу взять и вернуть мальчика обратно! Какие пойдут слухи? Что станется с моей репутацией? О нет, это мой крест, и нести его буду я! — пафосно изрекла миссис Смайт и приложила руку к обширной груди. Потом переключила внимание на горничную, принесшую чай, и велела: — Мэгги, покажи мисс Кимберли, куда отнести чемоданы.

— Да, мэм…

Отделавшись от сомнительного гостеприимства миссис Смайт, мисс Хармонд села за руль своего скромного автомобильчика и выдохнула с облегчением. Эта клиентка была сущим наказанием: ее непомерным требованиям соответствовал разве что ангел небесный, но они в Лондоне не водятся, какая жалость… Правда, сменив десяток сиделок, нянек, горничных и прочих, миссис Смайт поубавила пыл и, скрепя сердце, согласилась хоть на кого, кто согласится за умеренную (правду говоря, более чем умеренную) мзду ухаживать за ребенком. Который, к слову, доставлял массу хлопот… «И какя была охота даме в летах взваливать на себя такую обузу? — всякий раз спрашивала себя мисс Хармонд. Хотя она знала официальную версию, что-то ей казалось неправильным… — Право, само провидение послало мне эту девушку! Надеюсь, она продержится хотя бы пару недель… но пару-тройку вариантов всегда нужно держать в запасе.» С этой мыслью она и отправилась снова на лондонскую биржу труда, где всегда было множество безработных девушек и женщин, и которых мисс Хармонд отсеивала в соответствии со строгими требованиями своих работодательниц, которым самим недосуг было проводить первичный отбор, они лишь одобряли или не одобряли выбор…

— Мисс, вы отнесли свои вещи? — поинтересовалась хозяйка, когда Кимберли появилась в проеме двери.

— Да, миссис Смайт, — ответила та. — Очень милая комната, такая светлая! Люблю, когда из окна далеко видно, в Лондоне не то, крыши заслоняют весь вид, и этот смог…

«Положим, комната моя — не Букингемский дворец и даже не дворцовая мансарда, — добавила она про себя, — но жить можно. Хотя летом там наверняка жарища!»

— Хм, — сказала хозяйка. — Вижу, язык у вас подвешен. Кстати, говорите мне «мэм» или «мадам».

— Как вам будет угодно, мадам… Да, я посещала курсы риторики в колледже.

— Вы же занимаетесь памятниками архитектуры, к чему вам риторика? — неподдельно изумилась миссис Смайт.

— А как же уговорить спонсора выделить средства на исследовательский проект или на реставрацию старой усадьбы, если двух слов связать не можешь? — улыбнулась девушка. — Это очень полезная наука, мадам!

— Тоже верно… Вот что, присаживайтесь-ка, милочка, выпейте чаю, пока он совсем не простыл, а я пока введу вас в курс дела…

— Спасибо, мадам.

— Кстати, как вас по имени? Я не привыкла звать прислугу по фамилии, мне это кажется вульгарным, — спохватилась вдруг миссис Смайт.

«Это тебе кажется недостаточно аристократичным», — подумала девушка, но ответила:

— Эйприл, мадам.

— Какое простонародное имя, — сморщила та носик.

— Увы, родители мои несколько обделены фантазией, поэтому у нас есть еще Мэй, Джун, Джулия, Огаст… и, слава богу, просто Джон.

— Боже, — засмеялась миссис Смайт, чуть не пролив чай, — а это забавно!

— Просто папа когда-то слышал, что римляне называли детей по порядку, — сообщила Эйприл. — Ну… Праймус, Секундус… А поскольку латыни он не знал, то поступил проще.

— Мило, мило… — та отставила чашку. — Однако вернемся к вашим обязанностям. Итак, как я уже сказала, вам предстоит заниматься ребенком.

Лицо Эйприл, украшенное веселыми конопушками, выразило вежливое внимание.

— Пожалуй, надо пояснить… — задумчиво сказала хозяйка, прикуривая очередную сигарету. — У нас с супругом детей не было, и хотя он частенько предлагал взять на воспитание сиротку, я была категорически против. Но после смерти моего дорогого Джорджа… — тут она всхлипнула, — я ощутила себя такой одинокой в этом огромном доме! Я подумала, что он все-таки был прав… и решила исполнить его желание хотя бы теперь.

«Да-да, сейчас ты расскажешь, как тебе захотелось, чтобы в доме звучал топот маленьких ножек…» — невежливо подумала Эйприл.

— Было бы так славно, если бы по дому бегал малыш, — продолжила миссис Смайт, — однако я опасалась брать сироту из приюта! Мало ли, кем были его родители, вдруг алкоголиками или преступниками? По совсем маленькому ребенку не вдруг поймешь, какая у него наследственность, а потом может быть поздно. И уж тем более я не хотела взрослого шалуна…

«Пошла легким путем, теперь расхлебывай», — сказала про себя девушка и изобразила еще большее внимание. У нее было очень выразительное лицо, она могла сыграть и сельскую простушку, и прожженную лондонскую деваху, любительницу ночных клубов, и интеллигентную девушку из хорошей семьи, чем всегда без зазрения совести и пользовалась.