Юлия Михалина - Последний шаг от ненависти, или сколько стоит любовь?

- Усек-усек, - поспешно отступая, трусливо промямлил Власенко, - не сдалась мне она больше. Потому, как говорится, совет вам, да любовь!

- Хм… вот и отлично, что ты сегодня такой понятливый, - усмехнулся довольно Антон, возвращаясь к своему внедорожнику, на ходу бросив, - и еще… я же говорил, что никогда не бываю вторым, а ты не верил.

Ответа не последовало, так как Андрей предпочел побыстрее сбежать. Что же… так даже лучше. Громов боялся, что придется подольше вбивать этому чудику неписанные истины. А так… быть может всего до конца и не понял, зато согласился и по-быстрому исчез.

- Антон, что ты ему говорил? Почему так долго? Я же просила, не связываться, – не успел мужчина забраться в авто, как тут же посыпала вопросами Владислава.

- Я и не связывался, - отмахнулся Громов, - так, дал понять, что его возможные появления в будущем крайне нежелательны. А свои тупые грязные намеки пускай лучше оставляет при себе.

- А он?

- Пожелал нам счастья и процветания.

- Антон, я серьезно!

- И я серьезно! – срываясь с места, отрезал мужчина, - какая тебе вообще разница, что он? Ты моя жена, а его, если ты подзабыла!

- Вот именно, Антон, что твоя! И люблю я тебя! И беспокоюсь тоже о тебе! – дрожащим голосом, прикрикнула девушка.

- Смею заметить, что совершенно напрасно, - смягчившись, выпалил Громов, - это как раз мне стоит о тебе беспокоиться. Я не хочу, чтобы ты переживала еще и из-за этого.

- Тош? - не удержавшись, вдруг ласково протянула Влада, понимая, что спорить бесполезно. Да и ни к чему все это. Не теперь. Не по такой глупой причине.

Когда-то Антон запретил так себя называть, и девушка держалась. Но сейчас, глядя на него, такого взъерошенного и обеспокоенного, невозможно было сказать по-другому.

Мгновенно отреагировав, мужчина повернулся к Владиславе, окидывая её предостерегающим взглядом. На миг девушке показалось, что он сейчас снова разозлится и будет ругать, утверждая, что он далеко не маленький, чтобы его так называли. Но к превеликому удивлению, поспешно отвернулся на дорогу и хмуро пробормотал:

- Чего?

- А это кому? Мне? – робко уточнила Влада, вдыхая приятный аромат цветов, и тем самым пряча свою довольную улыбку от такой понятной и приятной одной лишь ей реакции от Антона. Другая, наверное, уже обиделась на показное равнодушие. Но Владислава-то знала, чего ему стоило промолчать, сдержав в себе возможные возмущения. И ведь все ради неё.

- Да, сделал, называется, приятное, - раздраженно выплюнул Антон.

- Красивые, - игнорируя замечание, восхищенно выдохнула девушка, - и очень необычные.

- Хорошо, если тебе нравятся. Потому что, честно говоря, оказавшись в цветочном, с ужасом понял, что понятия не имею, какие ты цветы любишь, - нервно барабаня пальцами по рулю, пояснил мужчина.

- Мне не принципиально. Главное, от кого и с какими чувствами они были подарены. Поэтому от тебя хоть кактус.

- Я просто подумал, что ромашки это… как-то…

- Нет-нет, только не ромашки! – поспешно перебила Влада, словно оправдываясь, - на самом деле не очень их люблю.

- Я так и думал.

- А что ты хотел в офисе? – понимая, что возвращение к не самому приятному для обоих разговору не лучший выход, поинтересовалась девушка, - я решила, раз ты уже отменил свои переговоры и приехал за мной, то мы проведем остаток дня только вдвоем.

- Девочка моя, прости, - виновато протянул Громов, - мы обязательно сегодня побудем вдвоем, но ты же знаешь, что сейчас нужно решить все детали договора с Корецким до мелочей. Поэтому я хоть и отменил переговоры, но попросил Валентине пересмотреть все документы и мне пересказать, чтобы не терять зря времени.

- Антон, ты опять? – больше не вслушиваясь в рассказ любимого о работе, нервно уточнила девушка.

- Влад, мы, кажется, тогда еще все обсудили, - прекрасно понимая, к чему клонил жена, уверенно отрезал мужчина.

- И ты так и не пришел к разумному выводу, - грустно вздохнула Владислава, - ты ведь сам скоро станешь отцом и должен все понимать. Нужно уметь прощать.

- Я простил. Но называть её матерью не буду. Не готов, понимаешь. И ни к чему это теперь, спустя столько лет, - делая вид, что сосредоточен на дороге, равнодушно пояснил Громов.

- А может все-таки…

- Не может, Влада, - с этими словами резко затормозив у офисного здания, Антон, считая, что на данном этапе разговор закончен, более спокойно изрек – Идем, приехали.

- Ну, идем, - обреченно согласившись, девушка выбралась из авто.

Больше не говоря ни слова, они направились внутрь, каждый раздумывая о своем.

Честно говоря, Антон уже и сам не раз задумывался над словами любимой. Продумывал, каково это может быть, попытайся он чего-то изменить, но… За последние несколько недель, после их с Владиславой поспешной свадьбы столько всего изменилось в его жизни… буквально перевернулось с ног на голову. И ему это даже нравилось. Его устраивала эта совершенно новая, необычная для него семейная жизнь. Ему нравилось, что каждый вечер засыпал, заключая в объятиях любимую девушку, а по утрам просыпаясь первым делом, видел тоже её. Даже не просто девушку – жену! Нравилось проводить вместе время. Банально вместе завтракать, или по вечерам смотреть телевизор. Это было так правильно. Этот мирок для двоих в котором оставалось место возможно лишь их будущему ребенку. И менять что-либо еще Антон сейчас не особо хотел.

Мужчина прекрасно помнит тот день, когда буквально утром, после странной свадьбы они с Владой вместе заявились в офис. Не афишируя, но и не скрывая больше своих отношений. Неприкрытые обсуждения и сплетни, которые поначалу даже забавляли. А потом кто-то разглядел у них на пальцах обручальные кольца. Сказать, что это была сенсация, ничего не сказать. На них недоверчиво косились несколько дней. После чего начались кусания локтей и завистливые взгляды на Владу со стороны женской половины коллектива, которые Антон пересек на корню, дав всем понять, что никому и никогда не позволит даже косо взглянуть на свою жену. Это дало нужный эффект, и уже скоро никто даже ни смел заикаться на подобные темы, убеждаясь в серьезности намерений.

Лишь Валентина позволяла себе некоторое время продолжать присматриваться и к его теперь уже жене, и к ситуации в целом. А потом в какой-то миг Громов понял, что они с Владой стали общаться. Причем не просто так, как бы между прочим, потому что по-другому нельзя, а будто действительно близкие люди. Подумать только – его собственная жена и собственная… Черт возьми, женщина, родившая его! И, наверное, стоило бы радоваться, но… Антон ревновал! Иногда ему вообще казалось, что разговоры этих двоих, по-своему небезразличных ему женщин сводятся только к одному – обсуждению его персоны. И это злило. Раздражало. И одновременно… радовало? Да, подобное внимание льстило. И лишний раз напоминало о том, что он кому-то в этой жизни не безразличен.